АБДЫРАХМАН ДЖАМИ-ВЕЛИКИЙ ФИЛОСОФ,ПОЭТ ВОСТОКА!!!
|
|
Когда сравненье «сахар» предложат твоим устам,
Сама скорей прикуси их, скажи о них правду нам.
... Читать дальше »
Насими родился в 1370 году. Место рождения Насими точно неизвестно: в качестве предполагаемых мест рождения называются Шираз, Тебриз, Диярбакыр, Шемаха и Бурса, Алеппо или Багдад. Поэт Насими писал стихи на азербайджанском, арабском и персидском языках.... Читать дальше » |
Недостойно — стремиться к тарелке любой,
Словно жадная муха, рискуя собой.
Лучше пусть у Хайяма ни крошки не будет,
Чем подлец его будет кормить на убой!
---
Книга жизни моей перелистана — жаль!
От весны, от веселья осталась печаль.
Юность — птица: не помню, когда прилетела
И когда унеслась, легкокрылая, в даль.
---
Даже гений — творенья венец и краса -
Путь земной совершает за четверть часа.
Но в кармане земли и в подоле у неба
Живы люди — покуда стоят небеса!
---
Если будешь всю жизнь наслаждений искать:
Пить вино, слушать чанг и красавиц ласкать -
Все равно тебе с этим придется расстаться.
Жизнь похожа на сон. Но не вечно же спать!
www.vatan-turk.ru
Мы с тобою — добыча, а мир — западня.
Бог — охотник нас травит, к могиле гоня.
Сам во всем виноват, что случается в мире,
А в грехах обвиняет тебя и меня.
Не молящимся грешником надобно быть -
Веселящимся грешником надобно быть.
Так как жизнь драгоценная кончится скоро -
Шутником и насмешником надобно быть.
Нет ни рая, ни ада, о сердце мое!
Нет из мрака возврата, о сердце мое!
И не надо надеяться, о мое сердце!
И бояться не надо, о сердце мое!
И пылинка — живою частицей была,
Черным локоном, длинной ресницей была,
Пыль с лица вытирай осторожно и нежно:
Пыль, возможно, Зухрой яснолицей была!
«ОНИ ПОКОРЯЮТ СВОЕЙ НЕПОВТОРИМОЙ КРАСОТОЙ, ЯРКИМИ НАЦИОНАЛЬНЫМИ НАРЯДАМИ, ГОРДОЙ ОСАНКОЙ…»
Свободолюбие, воинственность и красота — эти качества туранских женщин всегда привлекали сильнейших правителей мира. Скифские народы и их потомки — тюрки (т.е. народы древнего Турана) почитали своих женщин и любили за глубокую порядочность. Греческие авторы отмечали, что скифские женщины — самые целомудренные и безгрешные из всех представительниц этого пола. С детства упражняясь в стрельбе из лука, верховой езде и охоте, туранские девушки поражали взоры окружающих своей суровой красотой. Многие мужчины Востока и Запада теряли голову, прося руки у гордых воительниц.
Разумеется, эта красота не могла оставить равнодушными ни ученых мужей, ни поэтов. Они непременно старались в своих произведениях уделить внимание огузским женщинам. Известный врач Ибн Бутлан неоднократно описывал физические достоинства тюркских девушек — их силу и красоту. У средневекового персидского автора ал-Бейхаки есть такие поэтические строки: «Газель отняла мою кровь и лишила сна мои глаза, из рода тюрков».
Нетрудно догадаться, что из всех тюрков ближайшими соседями персов были туркмены. Знаменитый персидский поэт XIII в. Саади Ширази в своих «Газелях» воспевал их красавиц:
Ты хороша лицом, голос твой мое сердце чарует,
Хорошо, что судьба тебе голос волшебный дала.
Взгляд турчанки — стрела, брови темные выгнуты луком.
Боже мой! Но откуда у ней эти лук и стрела?
Другой персидский поэт Абдуррахман Джами (1414-1492 гг.), о котором Гете в свое время писал, что это поэт, которому «было бы по плечу все то, что было совершено до него и совершалось рядом с ним», почти полностью посвятил свои «Газели» тюркским девушкам. Вот небольшой отрывок:
Ты цветком казалась, что в одежды облекли.
Нет, решил я, это розу человеком нарекли.
Легкий стан обременяют разноцветные шелка -
Ткать из белого жасмина одеянье повелели.
Не жрецы в своей кумирне поклоняются богам, -
Я, в священном исступленье, пред тобой лежу в пыли.
Ты, прелестная турчанка, мне погибелью грозишь...
Твои глаза приносят в мир смятенье.
Склони глаза к поникшему в моленьи.
Увы! Твоих бровей туранский лук
Без промаха разит, без сожаленья...
Взор твой дерзкий сеет бурю среди гурий Туркестана,
Эти очи грабят тюрок и таджиков грабят рьяно.
От персидских стихотворцев не отставали сами тюркские поэты. В лирике Алишера Навои не раз проскальзывают слова о любви к простой тюркской девушке. Уроженец Хорезма Абдуррахим Хафиз (XIV в.), такой же знаменитый, как и его тезка из Шираза, изменил традиции того времени, когда многие тюркские поэты писали на фарси, «лишь потому сей тюркский стих Хафиз сложил… что в нем он совершенств своих коснулся — красоты твоей».
Его «Газели» наполнены любовью к прекрасной турчанке:
Восхищен Хафиз тобою, он воспел твой лик по-тюркски...
Ни грех неведом, ни изъян тебе, тюрчанка...
Взор тюрчанки озорной — бедствие из бед,
Схожей с нею ни одной в мире розы нет.
И напрасные мечты — гурий с ней равнять:
Столь изящной красоты не видал весь свет.
Если б ты своим челом солнце не зажгла,
Человек его теплом не был бы согрет.
А разве могли туркменские поэты не сказать о достоинствах красавиц-туркменок?! Величайший классик туркменской поэзии Магтымгулы Фраги (XVIII в.) оставил нам такие строки:
Родинок слаще твоих у цариц Хиндостана нет.
Месяца ярче тебя в небесах Румистана нет.
Рядом с Тобой — Чин-Мачина и Афганистана нет.
Роза эдемская рядом с тобой не румяна, нет!
Рядом с твоими кораллами пламя не рдяно, нет!
Луков, подобных твоим, в мастерских Исфагана нет.
Мы с тобою — добыча, а мир — западня.
Бог — охотник нас травит, к могиле гоня.
Сам во всем виноват, что случается в мире,
А в грехах обвиняет тебя и меня.
Не молящимся грешником надобно быть -
Веселящимся грешником надобно быть.
Так как жизнь драгоценная кончится скоро -
Шутником и насмешником надобно быть.
Нет ни рая, ни ада, о сердце мое!
Нет из мрака возврата, о сердце мое!
И не надо надеяться, о мое сердце!
И бояться не надо, о сердце мое!
И пылинка — живою частицей была,
Черным локоном, длинной ресницей была,
Пыль с лица вытирай осторожно и нежно:
Пыль, возможно, Зухрой яснолицей была!
Некто мудрый шепнул задремавшему мне:
Просыпайся, счастливым не станешь во сне.
Брось ты это занятье, подобное смерти.
После смерти, Хайям, отоспишься вполне!
В этом мире глупцов, подлецов, торгашей
Уши, мудрый, заткни, рот надежно зашей,
Веки плотно зажмурь — хоть немного подумай
О сохранности глаз, языка и ушей!
Знайся только с достойными дружбы людьми,
С подлецами не знайся, себя не срами.
Если подлый лекарство нальет тебе — вылей!
Если мудрый подаст тебе яду — прими!
Кто, живя на земле, не грешил? Отвечай!
Ну, а кто не грешил — разве жил? Отвечай!
Чем ты лучше меня, если мне в наказанье
Ты ответное зло совершил? Отвечай!
Чем за общее счастье без толку страдать -
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.
18 мая – ежегодный государственный праздник в Туркменистане – День Конституции и День возрождения, единства и поэзии Махтумкули Фраги. О значении этого торжества для всей цивилизации Евразии – наш разговор с президентом российского фонда развития русско-турецких отношений «Евразийский диалог», лидером общероссийского движения «Наша Россия», доктором философских наукКамилжаном Каландаровым. С ним беседует культуролог Джаннат Сергей Маркус:
— Камилжан Хамутович, Вы, как этнический туркмен, раскройте, пожалуйста, смысл этого дня: он по-восточному неоднозначен и поэтичен.
— Да, действительно, даже в самом названии ярко сказывается специфика нового независимого государства Туркменистан. Соединение дня памяти великого поэта мусульманского Средневековья, классика литературы туркмен с понятиям «поэзия» — не удивляет, но здесь налицо также понятия «возрождение» и «единства». Это очень интересно и продуктивно. Туркменистан — самая поэтическая страна в мире. Каждый туркмен по рождению уже поэт. Несомненно, организаторы хотели дать государственно-цивилизационное измерение памяти национального поэта. Здесь идеи возрождения нации туркмен, получивших государственность нового типа в 21 веке, здесь Конституция, здесь же идея единства, прежде всего – самого народа Туркменистана.
Но – уверен – в таком соединении понятий был заложен и потенциал для наших с Вами рассуждений. Почему? А потому что символика «возрождения» многозначна, в разные этапы истории востребует новый контекст. Также «единение». Иначе говоря, в этом «восточном иероглифе» заложено развитие его смыслов. Но принципиально важным является то, что основа – Поэзия. Поэзия на родном языке. Поэзия гения нашего народа.
— Вкратце – в чём ценность именно этого поэта?
— Знатоки литературы утверждают, что Махтумкули (1727 или 1733 — около 1783) изменил туркменский поэтический язык, сблизив его с народной речью. Он также отказался от арабо-персидской метрики, ранее веками традиционной для туркменской литературы, как части общемусульманской цивилизации — и заменил её силлабической системой.
Кроме того – актуальны его этические убеждения, ибо его поэзия осуждает межплеменные раздоры, призывает задуматься о борьбе за существование, которое ведут люди, лишённые земных благ.
Многие строки поэта стали пословицами и поговорками. Его творческое наследие изучали выдающиеся филологи России и Европы. На русском языке первый его сборник вышел в Ташкенте в 1911 году. Его переводили на русский лучшие поэты России, а больше других – великий Арсений Тарковский.
Изгнанник
Я на родине ханом был,
Для султанов султаном был,
Для несчастных Лукманом был.
Одеянием рдяным был,
Жизнью был, океаном был -
Жалким странником ныне стал.
Для слепого я зреньем был,
Для немого реченьем был,
Дум народных кипеньем был,
Душ влюбленных гореньем был,
Пеньем был, угощеньем был -
Нищим я на чужбине стал.
Я, Фраги, ятаганом был,
Я червонным чеканом был,
Рощ небесных рейханом был,
Над горами туманом был,
Был счастливым, желанным был,
Был дворцом — и пустыней стал.
Мухаммас
В сердце страсть любви вскипела, жжет огнем невзгод меня,
Дым мой ветром заметает, к облакам влечет меня,
Небо за руки хватает, крутит небосвод меня!
Кто взглянул бы, кто помог бы, спас бы доброхот меня.
Дождь разлуки яро хлещет, гонит в бездну вод меня.
В стан любви меня забросил мук и горестей поток,
Я хотел умом раскинуть — ветер ум мой прочь увлек.
Меж зевак один стоял я, помрачен и одинок,
А любовь клинок вострила, меч измен мне грудь рассек,
Всем в забаву стал я притчей — дразнит глупый сброд меня!
В плоти духа не осталось, в теле — сил, я сам не свой,
Изумлен собой, поник я горемычной головой,
Я ни хворый, ни здоровый, ни умерший, ни живой!
Скорбь напала — был низринут я небесной синевой,
Но опять втянуло небо в свой круговорот меня!
Приключилась мне кручина, хуже смерти доняла,
Да любовь дала совет мне, как избавиться от зла:
Пожалела, порадела, в горе руку подала,
Красотою мне сверкнула — вновь душа моя светла,
Только зря, друзья, все это: губит новый гнет меня.
О Махтумкули, любимой быть рабом ты обречен:
Тысячей ладов в надежде млел твой соловьиный стон,
Жаром вспыхнула разлука, дунул вихрь со всех сторон,
Страсть взметнулась языками — в пепел ты дотла сожжен,
В сито мук мой прах насыпан: взмах — и вихрь несет меня!
перевод С. Иванова
Мир — это крепость на земле, стирает время письмена.
В людской извечной кутерьме всему потеряна цена.
Где, торжествуя, жизнь цвела — пустыня мертвая видна,
Следов кочевий не найдешь — не вечен ты, не вечен ты!
Разлука — это злой недуг, беда тому, кто разлучен.
Будь справедлив и милосерд, пока ты молод и силен.
И жизнь засветится твоя, как будто ты огнем зажжен.
Как факел, светом изойдешь — не вечен ты, не вечен ты!