СУФИЗМ: ШИХАБ-АД-ДИН СУХРАВАРДИ. ЯЗЫК МУРАВЬЁВ.
Во имя Бога, Милостивого, Милосердного!
Хвала Творцу всего, Бытие Которого, как признает, исповедуя Его, вся тварь, одно достойно называться «целокупностью целокупного»; и поклон и приветствие душам святых, особенно же — пророку Мухаммаду (мир ему!) и всему роду его!
Один из уважаемых людей, почтив своим вниманием сего недостойного, пожелал, чтобы (им) было сказано несколько слов в наставление идущим по Пути, обещая хранить эти слова от чужого глаза; этот (отрывок) мы назвали «Языком муравьёв» (1/I) и попросили у Бога помощи в завершении его.
Первый раздел
Несколько быстроногих муравьёв из низших пределов мрака возможно (II), утвердившихся в своём положении, препоясалось и направилось в сторону поля, чтобы найти себе пищу. Вдруг они увидели пару побегов зелени, на поверхность которых утром осели капли росы (III). Один из муравьёв спросил у своего спутника, что это за капли. Тот ответил, что начало этих капель — в земле. Другой же, вмешавшись, сказал, что они — от моря, и таким образом начался спор. (Умнейший из муравьёв) сказал: «Подождите немного (чтобы увидеть), в какую сторону направлено влечение их! Ведь всякая вещь имеет влечение к своему началу и страстно желает возвратиться к своему источнику. Разве не видели вы, как ком земли, когда его бросают вверх, — поскольку начало его — низкое, и правило «всякая вещь возвращается к своему началу» подчиняет себе все вещи — падает (опять) вниз на землю. То, что стремится к полному мраку, от него и произошло. И, относительно Света Божественности, есть посылка о необходимо-желанной сущности (2); воображаемое соединение (с нею) невозможно, (если только) всякий, кто ищет свет, сам не принадлежит к миру света».
И, пока муравьи были увлечены этим спором, солнце согрело воздух и роса на побегах стала (испаряться и) подниматься вверх. И муравьи поняли, что она — не от земли, и, поскольку выпала она от воздуха, то и испарилась в нём — «Свет к свету! Бог ведёт к своему свету, кого хочет. Бог вразумляет людей сравнениями» (24:35); «Господь твой есть крайний предел» (53:43), «к которому восходит и благое слово, и доброе дело» (35:11) (3).
Второй раздел
На берегу моря обитало несколько черепах (IV). Раз, когда они, отвлёкшись от своих дел, смотрели на море, они вдруг увидели в волнах птицу (V) с разноцветными перьями, которая, забавляясь по птичьему обычаю, то ныряла под воду, то поднималась на поверхность. Одна из черепах спросила у остальных: «Как вы думаете, принадлежит ли это приятное создание воде или воздуху?» Другая сказала: «Если бы не было оно созданием водным, разве погружалось бы оно в воду?» Третья возразила: «Будучи созданием водным, оно не могло бы оставить воду». Судья, судящий беспристрастно, сказал: «Смотрите и наблюдайте за ним. Если оно может находиться вне воды — значит, оно не водное создание и не нуждается в ней. Доказательством тому является рыба, которая, если покидает воду, погибает».
И в течение месяца они пребывали в том убеждении и считали доказанным, что эта птица не может жить вне воды. Вдруг подул сильный ветер и вспучил воду, и птичка вспорхнула ввысь. Судье сказали: «Твой приговор нуждается в разъяснении».
Судья сказал: «Не слышали ли вы, что сказал Абу Талиб Макки (да помилует его Бог!) — благородное слово, сказанное им о Пророке, когда тот находится в состоянии страха и восторга (ваджд): «Когда покрывал его Бог (4), то лишал его разума и удалял от него мироздание (кавн) и место (макан)» (IV). (И он повторяет снова «В состоянии восторга Бог удалял место от Пророка (мир ему!)». И о Хасане бен Салиме (5), относительно любви (мухаббат) в макаме дружбы (холлат) (Абу Талиб) говорит: «Появились ему сущности (а’йан) (VII) и скрылось от него место». И великие считали страсть (хава) (VIII), место и тело (джисм) покрывалами (6), покрывающими разум. Хусейн Халладж (IX) говорит об Избраннике (Божьем): «Закрыл он глаза на место»; и другой говорит: «Суфий (находится) по ту сторону обеих вселенных и выше обеих миров». И все согласны в том, что, пока не поднимется покрывало, созерцание (шухуд) невозможно. А субстанция (джавхар), которая находится в вместилище созерцания — сотворённая (махлук) и возникшая во времени (хадис)» (7/X).
Тут все черепахи подняли крик на него, восклицая: «Как может субстанция, которая находится в месте, оставить это место? Как может она выйти за пределы пространства?!» Судья сказал: «Не ради этого ли поведал я вам сей длинный рассказ?». Черепахи сказали: «Мы отстраняем тебя, о судья! Ты отстранён!» — и, бросив в него горсть праха, вернулись в своё жилище.
Третий раздел
Однажды все птицы собрались перед Соломоном, только соловей не явился (8). Соломон отправил к нему посланцем одну из птиц, сказав ей: «Передай соловью, что я и он непременно должны встретиться». Когда эта весть достигла соловья, тот сослался на свои трудности, поскольку никогда раньше не покидал гнезда (и добавил, обращаясь к своим друзьям): «Слово пророка Соломона таково, и оно — не ложно. Он пирует вместе со своим народом. Если он находится снаружи, а мы внутри — встреча невозможна, а в наше гнездо он не поместится; никакого же другого пути нет».
Среди собравшихся была одна старая птица, которая воскликнула: «Обещание «День, когда они встретят Его» (9:78 и 33:43) исполнится; утверждение «Все они вместе предстанут пред нами» (36:32 и 36:53), «истинно, к Нам будет возвращение их» (88:25) — «в обители правды, пред царём всемогущим» (54:55) — верно. Путь же таков, что, поскольку царь Соломон не может поместиться в наше гнездо, то мы должны покинуть своё гнездо и направиться к царю, иначе встреча не состоится». Джунайда (9) (да помилует его Бог!) спросили: «Что такое суфизм?» В ответ он сказал:
И я был везде, где был Он; и Он был везде, где был я (XI).
Четвёртый раздел
У Кей-Хосрова (XII) была чаша (XIII), в которой можно было увидеть весь мир (10). С помощью её он узнавал всё, что хотел, проникал в мир сокровенного, и получал известия обо всём, что происходило на свете. Говорят, что эта чаша имела конусообразный чехол из дублёной кожи, который завязывался десятью верёвочками (11). Когда Кей-Хосров хотел увидеть что-либо из сокровенного, он ставил этот чехол на станок. Если все верёвочки были развязаны, то чашу нельзя было вынуть из чехла; но, если их завязывали, то чаша вынималась легко. Потом, когда Солнце поднималось на точку весеннего равноденствия (12), (Кей-Хосров) ставил чашу напротив себя, так что, когда яркий солнечный свет падал на неё, на ней ясно были видны все линии и начертания — «Когда земля расширилась» (84:3) (13/++), и не утаилось вами ничто тайное» (69:18) (++), «повинуясь своему Господу, и очистилась от лжи (++) (84:4 и 5), «тогда ты, о человек, который с трудом приближался ко Господу своему, вдруг предстал перед Ним» (84:6) (++), «и не утаилось вами ничто тайное» (69:18) (++), «тогда душа увидела, что сделала она прежде и что уготовила себе (на будущее)» (82:5) (++).
Когда наставник описал мне чашу Джама,(Оказалось, что) чаша, показывающая (весь) мир, — это я сам.
Когда вспоминают о чаше, показывающей мир, (знай
Эта скрытая чаша — наш старый шерстяной халат. ((14/XIV)
Джунайд сказал:
Вспышки светов блистают, когда приходит (секина);(Она) появляется как сокрытие и познаётся как единство (15).
Пятый раздел
Некто подружился с царём джиннов (XV) и спросил его: «Как мне увидеть тебя (при надобности)?». Тот сказал: «Если хочешь увидеть меня, то бросай кусочек ладана в огонь и вынеси из дома все железные предметы и всякое другое тело из семи (металлов). «Мерзости — убегай» (XVI) (74:5), и прибегни к спокойствию, устранив при помощи мягкости всё, что издаёт громкий звук. «Так остань от них и скажи: мир» (43:89). Затем смотри через дверь на улицу, сев внутри круга. Когда ладан сгорит, ты увидишь меня. У остальных же «свойства низкие» (16:62)» (16/XVII).
Джунайда (да помилует его Бог!) спросили, что есть суфизм. Он ответил: «Они (т.е., суфии — Я.Э.) — люди (одного) дома, чужие не входят к ним». Господин Абу Са’ид Харраз (17) сказал:
Предстали пред царём все мои свойства,И отсутствовали мои свойства, когда я отсутствовал от чувств (18).
И отсутствовало то, из-за чего я отсутствовал (19) —
Такова моя гибель, разумейте же, о мне подобные (20)!
И ещё сказал он кому-то:
Ей Богу, я не знаю другой причины моего заблуждения,Кроме того, что говорят люди про меня и про мой род.
И некто из великих сказал: «Разруби узы и отстранись от того, что задерживает тебя, чтобы увидеть воочию Господа тварей!», добавив ещё: «Я поступил так, и, когда были исполнены условия, «земля озарилась светом Господа своего… и рассудились они праведно» (39:69) (++/XVIII). И сказано также: ««Слава Богу, Господу миров» (1:1) и мир тем, кто в союзе с нами; они — водопой у моего источника или северная наветренная сторона».
Шестой раздел
Однажды случился спор между летучими мышами и хамелеоном (21/XIX). Взаимная вражда стала нестерпимой и перешла всякие границы. Летучие мыши поклялись друг другу, что, когда узоры вечерних сумерек появятся на дне чаши небосвода и царь звёзд скроется за оградой заката, они соберутся и нападут на хамелеона, и спящим захватят его в плен, чтобы потом наказать его по желанию сердца и отмстить ему согласно своей воле. Когда наступил удобный момент, летучие мыши набросились на своего врага и, помогая друг другу, потащили несчастного в своё логово, и в ту ночь держали его взаперти.
Утром они стали думать, как наказать пленника. Все согласились, что его следует предать смерти. Затем стали обсуждать, как лучше это сделать. Порешили на том, что нет худшей казни, чем смотреть на солнце. Они не могли придумать муки тяжче, чем близость к солнцу, поскольку судили по себе, и стали пугать его созерцанием светила. Тот же молил Бога, чтобы обещание свершилось: чего ещё желать слепому, как ни двух зрячих глаз (XX)! И бедняк сам просил о такой смерти:
Убейте меня, о верные (товарищи)!Воистину, в моей казни — моя жизнь.
Моя смерть в моей жизни
И моя жизнь — в моей смерти. (22/XXI)
Когда взошло солнце, его выпихнули вон из того злосчастного дома, чтобы он погиб в лучах солнца, но эта погибель стала для него воскресением — «Тех, которые убиты на пути Божием, не считайте мёртвыми; нет, они живы, они пред Господом своим, получили удел свой» (3:163), «утешаясь тем, что Бог даровал им от щедрот своих» (23) (3:164). Если бы знали летучие мыши, какое благодеяние они оказали хамелеону, предав его такому мучению, и чего лишены они, не вкусив от его наслаждения, то, наверное, умерли бы от злости. Абу Сулейман Дарани (24) (да помилует его Бог!) говорит: «Если бы знали не знающие, чего лишены они в наслаждении знающих, то, наверное, умерли бы (от зависти)».
Седьмой раздел
Удод (XXII), который славится остротой своего зрения, однажды, путешествуя, остановился на ночь в гнезде сов (25) — а совы не видят днём (и об этом у арабов есть известное предание). Ту ночь удод провёл в их жилище, и они расспрашивали его обо всём. На рассвете удод собрал свои пожитки и хотел отправиться в путь. Совы (увидев это) сказали: «О несчастный! Это что за новшество ты придумал? Разве днём кто-то путешествует?» Удод ответил: «Это удивительные речи! Ведь все передвижения происходят днём». Совы сказали: «Не сошёл ли ты с ума? Разве может кто-то увидеть что-либо, в кромешном мраке дня, когда восходит омрачающее всё солнце?» Удод сказал: «Ведь всё наоборот. Всякий свет в этом мире заимствован от солнечного света, и всякое сияние — лишь отражение его сияния. И потому называют его «источником солнца», что оно — первоисточник (манбу’) ñвета». Совы же, настаивая на своём, спрашивали: «Почему же тогда днём никто ничего не видит?» (26) удод сказал: «Вы судите обо всех лишь по себе; (кроме вас) все видят днём — и вот я вижу (то, что есть) в мире свидетельства; покрывала, скрывавшие этот мир, удалены, и путём откровения (кашф), без примеси сомнения, я постигаю блистающие поверхности» (27).
Совы, услышав такие речи, стали вопить (от возмущения) и, собравшись вместе, говорили друг другу: «Эта птица — еретик, ибо утверждает, что она видит днём, тогда как принято считать, что днём ничего не видно». И тотчас они стали клевать и царапать удода, стараясь попасть в глаза, и поносить его, обзывая «видящим днём» — ибо дневная слепота считается у них достоинством. И они сказали удоду: «Если ты не откажешься от своего убеждения, тебе грозит смерть». Удод подумал: «Если я не притворюсь слепым, они убьют меня — ведь каждая из них старается клюнуть мне в глаз, — так что я разом и ослепну, и умру» (28). И он вспомнил (совет): «Говори с людьми в меру ума их». Тогда он закрыл глаза и сказал: «Вот, я тоже стал слепым, как и вы». И, видя, что дело приняло такой оборот, совы перестали клевать и мучить его. Удод понял, что среди сов разглашение тайны Господствия (рубубийя) (29) считается кощунством и разглашение тайны Судьбы — прегрешением, и что раскрытие тайны для них — явное богохульство (XXIII). Пока не пришло время отправиться в путь, превозмогая себя, он притворялся слепым и говорил (про себя):
Много раз я говорил (себе), что откроюВсе тайны, что утаила Судьба.
Но страх перед мечом невежд
Гвоздём забил мои уста. (30)
И, тяжко вздыхая, повторял он: «Внутри меня есть обильное знание, но, если расточу его, погублю себя» (31) и «Если бы покрывало было снято, не прибавилось бы (во мне) уверенности» (32), и стихи (Корана): «Не поклоняются Богу, который выводит скрытое в небесах и в земле» (27:25) (XXIV) и «Хранилища всех вещей у Нас и Мы ниспосылаем их только в определённой мере» (33) (15:21), и затем просил защиты у Соломона.
Восьмой раздел
У одного царя был сад, в котором во все четыре времена года росли благоухающие травы, и где всегда было много приятных мест. Там шумели ручейки, сидя на ветках деревьев, разные птицы пели каждая свою песнь (34). Всякую забаву, какую только можно представить, и всякое украшение, какое можно вообразить, можно было найти в этом саду.
Среди прочих тварей там было несколько павлинов (XXV) — очень красивых, изящных и изнеженных птиц, нашедших в том саду пристанище и обретших там себе родину. Однажды царь выбрал из них одного и приказал, чтобы его зашили в кожаный мешок, так, чтобы скрылись бы узоры его крыльев и чтобы павлин не мог видеть сам себя, — и приказал также, чтобы, оставив павлина в том же саду, над ним поставили корзину с одним узким отверстием, через которое велел бросать ему просо, чтобы он не умер от голода.
Когда прошло какое-то время, этот павлин забыл себя, каким он был прежде, и забыл ту страну, и сад, и других павлинов. Куда бы он ни смотрел, он видел только свою грязную кожу и своё тёмное и неуютное жилище. Он привязался сердцем к ним и твёрдо внушил себе, что нет наряда почётнее кожаного мешка и места более приятного, чем дно корзины, и решил, что если кто-то утверждает, что есть другая радость, другое совершенство и другое местопребывание, помимо этих, то он — пустой болтун и полный невежда.
Но всякий раз, когда через отверстие подувал свежий ветерок и приносил запахи цветов, деревьев, роз, фиалок и разных благоухающих трав, павлин испытывал удивительное наслаждение и приходил в сильное волнение, и как будто предвкушал радость полёта и загорался страстью, но не знал, откуда эта страсть, так как не знал другой одежды, кроме своего кожаного мешка, другого мира, кроме корзины, и другой пищи, кроме проса. Он крепко забыл всё, и, хотя, слыша голоса павлинов и щебет и пение птиц, в нём пробуждались страсть и желание, но эти голоса птиц и дуновение ветерка не помогли ему понять что-либо. Иногда он как будто вспоминал о своём (прежнем) жилище:
Дунул на меня ветерок и как будто сказал:«Я посланец к тебе от Любимой».
Перебрал я в уме все слова и нашёл лучшие:
«Рассказ мой долог, а ты устала» (XXVI).
Некоторое время он гадал про себя: «Откуда дует этот благоухающий ветерок и откуда доносятся эти приятные звуки?»
О сверкающая молния, С какой стороны неба вспыхиваешь ты?
И не находил ответа, но, помимо своей воли, чувствовал в такие мгновения прилив радости (XXVII, читай прим. 35 после прим. XXVII). Но он оставался в неведении потому, что забыл сам себя и свою родину — «они забыли Бога, а Он заставил их забыть себя самих» (59:19). Каждый раз, когда со стороны сада подувал ветерок, или доносился какой-то звук, павлин испытывал радость и наслаждение, но не знал при том, в чём причина этих звуков и запахов, и что является их источником.
Странствовала молния из Ма’ара после полуночи,Затем остановилась в Раме, жалуясь о своей усталости.
(Её рассказом) тронуты всадники, лошади и верблюды;
И, более того, кажется, тронуто даже седло (36).
И некоторое время павлин оставался в таком смятении, пока однажды царь не сказал: «Снимите с той птицы кожаный мешок и освободите её!» (37/XXVIII) «И вот только один грозный крик» (37:19 и 79:13), «и вот они поспешили из своих гробов ко Господу своему» (36:51) (++), «когда встревожилось то, что в гробах, и обнаружилось то, что в сердцах, Господь их в тот день уведал их» (100:9-11) (++). Когда сняли те покрывала, павлин увидел, что находится в саду, и увидел тогда свои узоры, и сад, и свои цвета и формы. И увидел он также (огромное) пространство мира, и мог снова ходить и летать; и увидел тех (разных) птиц, и услышал (ясно) их голоса и напевы. И он смутился от всего этого, и печалился (говоря себе): «О как несчастен я за то, что пренебрёг обязанностями к Богу» (39:57) (XXIX). «Теперь Мы сняли с тебя покрывало, и глаза твои зорьки (50:21) (++), «чтобы вам (знать) — в то время, как она (XXX) доходит до гортани его, а вы в это время смотрите» (56:84), «действительно, узнаете, и ещё, действительно, вы узнаете» (102:3-4).
Девятый раздел...............................